Истребитель ''Родина'' - Страница 32

– Тридцать шесть и шесть, – предположила Ксена.

– Именно. Обитатели Сферы ничуть не теплее нас. Да вы и сами это знаете. Волков перегрет на четыре и три десятых градуса. По шкале Цельсия, разумеется.

– Вы что, никогда не болели?

– Волков здоров, – возразил Стив. – Но и это еще не все. Мимика.

– Да, я понимаю.

– Подождите. Вы разведчик, я солдат. У нас с вами нюх на врага, и гражданина Сферы я учую… э-э-э…

– «За версту», – подсказала Ксена.

– За версту, пусть будет так. Тот, кто всю жизнь провел на Колыбели, может и перепутать: действительно, видовых отличий между нами нет. Но у меня выработался инстинкт. Да и у вас, полагаю. Так вот, с Волковым мой инстинкт молчит. А ваш?

– А мой… запрещает мне прислушиваться к инстинктам. Не считайте меня пристрастной, но повышенная температура скорее подтверждает, что Волков – глубоко внедренный агент, залегендированный на биологическом уровне. При длительной подготовке и перенастройке обмена веществ…

– У Волкова не было даже испарины! Все реакции в норме. За исключением интенсивной мимики.

– Это не аргумент. Кривляться можно научить кого угодно. Мы не используем активно лицевые мышцы, но они работоспособны. Когда Миссия вернется на Колыбель, от нас будут шарахаться, вот увидите. Стив… – Она помолчала. – Я не хочу вас ни в чем убеждать, я и сама пока недостаточно убеждена. И этот разговор я затеяла с единственной целью: развеять накопившееся недоверие. Мне кажется, оно начало нам мешать. Если угодно, мы вернемся к обсуждению Волкова, но я должна напомнить, что исследования в области биотехнологий на Колыбели и на Сфере давно идут разными путями. Десять лет назад мы уже располагали симбиотической системой, пусть и опытными образцами, а противник еще только подбирался к ней. Однако есть области, в которых нас значительно опередили. Не исключено, что медики Сферы способны поднять и естественную температуру тела. И… Стив, я опасаюсь, что их достижения этим не исчерпываются. Война идет слишком долго. Хотя о Войне вы знаете не меньше моего.

– Вы огорчены.

– Вовсе нет.

– Я не хотел сеять в вас сомнения.

– Хотели, как всегда, бескорыстно поделиться своими. – Ксена растянула губы, но улыбки не получилось. – Не стоит и пробовать, правда? – сказала она, посмотрев в зеркало.

– Нам это не идет, – согласился офицер.

– Почему же вы не делились сомнениями в присутствии Трайка? – спросила она.

– Волков действительно необычен для землянина. Но это не главное. Просто я вас поддерживаю, вот и все.

– Благодарю, Стив, – отстраненно произнесла Ксена и, убрав ветчину в холодильник, пошла мыть руки.

Ее утомила и дискуссия, и сама персона Волкова, но чем дольше Ксена о нем размышляла, тем противоречивей казались выводы, даже предварительные. Волков мог быть не агентом Сферы, а человеком, это она все еще допускала, но в таком случае количество опасных совпадений выходило за разумные пределы. Если же считать Волкова шпионом, то это был самый сильный противник, с каким ей доводилось бороться.

При иных обстоятельствах Ксена без колебаний отдала бы приказ на захват, но она подозревала, что Волков и сам знает далеко не все. По крайней мере, так это выглядело со стороны: абсолютно человеческое поведение – и поступки, словно безотчетные, но целиком укладывающиеся в логику действий профессионала. Шаги, быть может, единственно верные. Безукоризненная игра. Или… настоящее непонимание своей задачи.

Ксена склонялась к мысли, что одной корректировкой обмена веществ у Волкова не обошлось и что его сознание также претерпело вмешательства. Он был погружен в местную культуру максимально, гораздо полнее, чем участники Миссии. Где-то на глубинных уровнях сознания скрывалась его истинная сущность, но выявить ее силовыми средствами Ксена не надеялась. Резидент Сферы мнил себя человеком и, вероятно, воспринимал свою легенду как безусловную реальность. И при этом – координировал деятельность агентурной сети.

– «Зови их сюда, пусть присоединяются», – вновь повторила Ксена, поднимая руки к сушилке. – Зовите их, Волков, зовите.

* * *

Взяв со стола бутылку, Андрей вытряс из нее последние капли и с омерзением проглотил. После разговора с Канунниковым мысли рассеялись, и собрать их вместе не представлялось возможным. Враги, которые «мы вам не враги», как будто бы чего-то боялись – панически.

– Выжигают полпустыни одним залпом, но от страха дрищут перед партизаном… – Андрею удалось это пропеть под какой-то неуловимо знакомый мотив.

Он осмотрелся и, обнаружив терминал, постучал себя по лбу. Вернув на экран незаконченный сеанс, Андрей вырезал начало диалога и отсек все свои фразы. На экране остались только реплики от пользователя «Зайка».

– Зайка-Зайка, – вздохнул он. – Зачем ты так быстро ушла? Могли бы еще потрепаться. Пять лет не виделись… Так, и что у нас тут? Немного, немного…

В окне висел короткий столбец.

...

ЗАЙКА. а как всегда:) ничиво:)
ЗАЙКА. да я такая:) боишься отмороженных?:)
ЗАЙКА. вообще да:)
ЗАЙКА. ОК
ЗАЙКА. конечно:)
ЗАЙКА. а?
ЗАЙКА. трабл! родоки вернулись. котик чао…

Тыкая пальцем в монитор, Андрей отметил начальные буквы:

– А… Д… В… О… К… А… Т… – Он провел по лицу ладонью. – И это все? Все, что ты хотела мне сказать, Зайка?

Адвокат у него в жизни был только один – первый и последний.

* * *

Мейстер за пять лет ничуть не изменился: жидкие, но идеально уложенные волосы, младенческая свежесть кожи и щеточка светлых усов. Невысокий, вальяжный, с проницательным взглядом. Андрею подумалось, что адвокат, не исключено, тоже упражняется перед зеркалом.